LynX
Пользователь
При всем уважении к законодателю и объему проделанной работы, отдельные положения Закона № 154-ФЗ aka «Закон о банкротстве физ.лиц» вызывают жгучее желание бросить камень в его огород.
Не утверждаю, то нижеизложенное является правильной трактовкой – вопросов пока возникает намного больше, чем ответов.
1. Многие юристы помнят, как в 2008г. законопроектом из пяти статей пытались перекроить рынок юр.услуг в пользу адвокатов. Разразилась нешуточная дискуссия, отголоски который слышны по сей день. Однако ж – законопроект не приняли, разработка взаимоприемлемого решения в процессе, а в отношении адвокатской монополии высказывается глубокий скепсис.
Очевидно, многих это расслабило. А белый пушной зверь тем временем подкрался незаметно…
2. По ныне наработанной практике суды неплохо относятся к привлечению юристов на объемные, сложные банкротства в качестве представителей АУ для целей оспаривания сделок должника, виндикации имущества, высокотехнологичных взысканий и т.п. Пример. Конечно, не всякое банкротство физ.лица является таковым. Однако АУ всегда мог оплатить услуги юриста, помощника, секретаря и т.п. за свой счет, не требуя с кого-либо компенсации, и сей факт никого не смущал – лишь бы процедура шла оперативно и качественно.
Оплачивать услуги привлеченных лиц из конкурной массы непросто, но заинтересованный кредитор всегда мог профинансировать мероприятия по пополнению «общего котелка». В большинстве случаев эти расходы никем не компенсировались, но овчинка стоила выделки – и кредиторы финансировали.
Конечно, в сложившейся системе есть свои перегибы, в основном связанные с представлением об АУ как о «человеке-оркестре» (хотя для сравнения – едва ли возможно представить судью без аппарата как такового, имеющего доход 30 т.р. в месяц и финансирующего все расходы за свой счет), но все-таки эта система условно приемлема.
3. Когда «эффективные менеджеры» от гос.службы желают что-то улучшить, они вспоминают мантру «нужно больше контролеров!». Это видно, например, по истории со следственными судьями. Не смущает «менеджеров», что процедура банкротства и без того выглядит следующим образом:
…и тогда в Закон попало следующее.
Ст. 213.9 Закона о банкротстве (в ред. ФЗ от 29.06.2015г. № 154-ФЗ), п. 6: АУ вправе привлекать других лиц в целях обеспечения осуществления своих полномочий только на основании определения арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина, если доказаны:
1) обоснованность их привлечения;
2) обоснованность размера оплаты их услуг,
3) при согласии гражданина либо конкурсного кредитора или уполномоченного органа на оплату их услуг.
Если согласие на оплату таких услуг дано конкурсным кредитором, уполномоченным органом или финансовым управляющим, то расходы, понесенные этими лицами, по смыслу п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве, не подлежат возмещению за счет должника. Согласие на оплату услуг таких лиц может быть также дано финансовым управляющим от своего имени (абз. 2 п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2015г. № 45).
И мало того, что для привлечения юристов и т.п. требуется обращаться в суд – нужно ещё положить на депозит суда искомую сумму (п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве).
Исключение составят лишь обязательно привлекаемые лица – на них эта процедура не распространяется.
Когда речь об оплате услуг привлеченных лиц за счет должника (конкурсной массы), такой подход выглядит относительно приемлемым. Конкурсная масса ж не резиновая. Экономить нужно. И ограничения в большей части оправданны.
Уполномоченный орган (налоговая служба) иначе как по исполнительным листам никогда не платила, так что её упоминание здесь нелепо, но безобидно.
А вот требование конкурсным кредиторам и АУ согласовывать некомпенсируемые расходы на юристов и др. привлеченных лиц с судом, да ещё и оплачивать из услуги через депозит суда – вгоняет в когнитивный диссонанс. Была ли норма в данной части вписана случайно или это целенаправленное вредительство – доподлинно неизвестно. Зато известно, что аналогичная норма заложена в текст законопроекта о финансовом оздоровлении (см. здесь, стр. 10), иными словами – данную практику хотят распространить и на банкротство юр.лиц!
4. Что же по сути представляет собой данное положение?
Есть два лица – две стороны договора. Казалось бы, они вольны определять условия договора по своему усмотрению, особенно, если расходы на услуги не взыскиваются ни с конкурной массы, ни с оппонентов по делу. Спрашивается, чем оправдано в данном случае вмешательство государства в частные правоотношения?[1] Какой полезный эффект будет достигнут от того, что суды будут по своему усмотрению устанавливать цены на юр.услуги?[2] Судьи могут быть сколь угодно профессионалами в области права, но крайне редкий судья понимает анатомию юридического бизнеса. Но именно судьям предлагается встать у руля ценообразования и определения обоснованности привлечения специалистов, и тем самым контролировать сугубо частные правоотношения. Свобода договора? Не, не слышал.
Негативный эффект от указанной нормы прослеживается налицо:
1) повышение загруженности судов ради необходимости согласования каждого чиха АУ;
2) невозможность привлечения специалиста для разрешения оперативных задач – АУ может заболеть, могут совпасть даты судебных заседаний, может потребоваться участник для «мозгового штурма» – но формально нужно будет прежде всего согласовать привлечение с судом;
3) затруднительность делегирования задач от АУ юристам, помощникам, секретарям и как следствие – затруднительность оптимизации деятельности команды АУ;
4) возможность «выдавливания» судьями «неугодных» представителей АУ путем занижения цены на услуги и отказа в признании привлечения обоснованным[3];
5) возможность недопуска в суд представителей АУ, несогласованных в судебном порядке в отдельном процессе;
6) коррупционные риски, связанные с тем, что без понимания экономики и математики ценообразования определение цены сводится к безграничному судейскому усмотрению;
7) возможность «зависания» на депозите суда значительных денежных средств и отсутствие гарантий их получения привлеченными лицами.
Это только то, что видится на первый взгляд. На деле все может оказаться еще хуже.
5. Конечно, специалисты в области банкротства – люди гибкие. Придется подстраиваться, выкручиваться, благо, даже в рамках Закона возможностей остается немало.
Но ради чего это все? Зачем усложнять жизнь судам, АУ и юристам ради перекладывания бумажек и кипы отчетности? Зачем нужно делать всех специалистов в области банкротства по умолчанию нарушителями? Зачем создавать риски АУ быть привлеченным к административной ответственности за несогласование с судом того или иного привлеченного лица?
Очень надеюсь, что ошибаюсь в трактовках и на деле все не так плохо. Ещё более надеюсь, что процедуры банкротства юр.лиц обозначенная проблема не затронет. Крайне надеюсь, что и из банкротства физ.лиц норму вычеркнут, предоставив конкурсным кредиторам и АУ право привлекать специалистов за свой счет без согласования с судом, пусть и без компенсации данных расходов.
[1] О недопустимости произвольного вмешательства в частные дела см.напр.: ст.ст. 1, 421 ГК РФ, Постановления Конституционного Суда РФ от 06.06.2000г. N 9-П, от 21.04.2003 N 6-П.
[2] О том, как нынешнее отношение судов к теме судебных расходов влияет на загруженность и авторитет суда – рассказывал ранее.
[3] Плох тот юрист, на которого не жалуются оппоненты, а в нашей системе оппонентом нередко становится сам суд. В частности, за мои успехи в ФАС СЗО судьи жаловались арбитражному управляющему, интересы которого я представлял. Так что своеобразная «месть» в такого рода случаях вполне возможна.
Не утверждаю, то нижеизложенное является правильной трактовкой – вопросов пока возникает намного больше, чем ответов.
1. Многие юристы помнят, как в 2008г. законопроектом из пяти статей пытались перекроить рынок юр.услуг в пользу адвокатов. Разразилась нешуточная дискуссия, отголоски который слышны по сей день. Однако ж – законопроект не приняли, разработка взаимоприемлемого решения в процессе, а в отношении адвокатской монополии высказывается глубокий скепсис.
Очевидно, многих это расслабило. А белый пушной зверь тем временем подкрался незаметно…
2. По ныне наработанной практике суды неплохо относятся к привлечению юристов на объемные, сложные банкротства в качестве представителей АУ для целей оспаривания сделок должника, виндикации имущества, высокотехнологичных взысканий и т.п. Пример. Конечно, не всякое банкротство физ.лица является таковым. Однако АУ всегда мог оплатить услуги юриста, помощника, секретаря и т.п. за свой счет, не требуя с кого-либо компенсации, и сей факт никого не смущал – лишь бы процедура шла оперативно и качественно.
Оплачивать услуги привлеченных лиц из конкурной массы непросто, но заинтересованный кредитор всегда мог профинансировать мероприятия по пополнению «общего котелка». В большинстве случаев эти расходы никем не компенсировались, но овчинка стоила выделки – и кредиторы финансировали.
Конечно, в сложившейся системе есть свои перегибы, в основном связанные с представлением об АУ как о «человеке-оркестре» (хотя для сравнения – едва ли возможно представить судью без аппарата как такового, имеющего доход 30 т.р. в месяц и финансирующего все расходы за свой счет), но все-таки эта система условно приемлема.
3. Когда «эффективные менеджеры» от гос.службы желают что-то улучшить, они вспоминают мантру «нужно больше контролеров!». Это видно, например, по истории со следственными судьями. Не смущает «менеджеров», что процедура банкротства и без того выглядит следующим образом:
…и тогда в Закон попало следующее.
Ст. 213.9 Закона о банкротстве (в ред. ФЗ от 29.06.2015г. № 154-ФЗ), п. 6: АУ вправе привлекать других лиц в целях обеспечения осуществления своих полномочий только на основании определения арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина, если доказаны:
1) обоснованность их привлечения;
2) обоснованность размера оплаты их услуг,
3) при согласии гражданина либо конкурсного кредитора или уполномоченного органа на оплату их услуг.
Если согласие на оплату таких услуг дано конкурсным кредитором, уполномоченным органом или финансовым управляющим, то расходы, понесенные этими лицами, по смыслу п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве, не подлежат возмещению за счет должника. Согласие на оплату услуг таких лиц может быть также дано финансовым управляющим от своего имени (абз. 2 п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2015г. № 45).
И мало того, что для привлечения юристов и т.п. требуется обращаться в суд – нужно ещё положить на депозит суда искомую сумму (п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве).
Исключение составят лишь обязательно привлекаемые лица – на них эта процедура не распространяется.
Когда речь об оплате услуг привлеченных лиц за счет должника (конкурсной массы), такой подход выглядит относительно приемлемым. Конкурсная масса ж не резиновая. Экономить нужно. И ограничения в большей части оправданны.
Уполномоченный орган (налоговая служба) иначе как по исполнительным листам никогда не платила, так что её упоминание здесь нелепо, но безобидно.
А вот требование конкурсным кредиторам и АУ согласовывать некомпенсируемые расходы на юристов и др. привлеченных лиц с судом, да ещё и оплачивать из услуги через депозит суда – вгоняет в когнитивный диссонанс. Была ли норма в данной части вписана случайно или это целенаправленное вредительство – доподлинно неизвестно. Зато известно, что аналогичная норма заложена в текст законопроекта о финансовом оздоровлении (см. здесь, стр. 10), иными словами – данную практику хотят распространить и на банкротство юр.лиц!
4. Что же по сути представляет собой данное положение?
Есть два лица – две стороны договора. Казалось бы, они вольны определять условия договора по своему усмотрению, особенно, если расходы на услуги не взыскиваются ни с конкурной массы, ни с оппонентов по делу. Спрашивается, чем оправдано в данном случае вмешательство государства в частные правоотношения?[1] Какой полезный эффект будет достигнут от того, что суды будут по своему усмотрению устанавливать цены на юр.услуги?[2] Судьи могут быть сколь угодно профессионалами в области права, но крайне редкий судья понимает анатомию юридического бизнеса. Но именно судьям предлагается встать у руля ценообразования и определения обоснованности привлечения специалистов, и тем самым контролировать сугубо частные правоотношения. Свобода договора? Не, не слышал.
Негативный эффект от указанной нормы прослеживается налицо:
1) повышение загруженности судов ради необходимости согласования каждого чиха АУ;
2) невозможность привлечения специалиста для разрешения оперативных задач – АУ может заболеть, могут совпасть даты судебных заседаний, может потребоваться участник для «мозгового штурма» – но формально нужно будет прежде всего согласовать привлечение с судом;
3) затруднительность делегирования задач от АУ юристам, помощникам, секретарям и как следствие – затруднительность оптимизации деятельности команды АУ;
4) возможность «выдавливания» судьями «неугодных» представителей АУ путем занижения цены на услуги и отказа в признании привлечения обоснованным[3];
5) возможность недопуска в суд представителей АУ, несогласованных в судебном порядке в отдельном процессе;
6) коррупционные риски, связанные с тем, что без понимания экономики и математики ценообразования определение цены сводится к безграничному судейскому усмотрению;
7) возможность «зависания» на депозите суда значительных денежных средств и отсутствие гарантий их получения привлеченными лицами.
Это только то, что видится на первый взгляд. На деле все может оказаться еще хуже.
5. Конечно, специалисты в области банкротства – люди гибкие. Придется подстраиваться, выкручиваться, благо, даже в рамках Закона возможностей остается немало.
Но ради чего это все? Зачем усложнять жизнь судам, АУ и юристам ради перекладывания бумажек и кипы отчетности? Зачем нужно делать всех специалистов в области банкротства по умолчанию нарушителями? Зачем создавать риски АУ быть привлеченным к административной ответственности за несогласование с судом того или иного привлеченного лица?
Очень надеюсь, что ошибаюсь в трактовках и на деле все не так плохо. Ещё более надеюсь, что процедуры банкротства юр.лиц обозначенная проблема не затронет. Крайне надеюсь, что и из банкротства физ.лиц норму вычеркнут, предоставив конкурсным кредиторам и АУ право привлекать специалистов за свой счет без согласования с судом, пусть и без компенсации данных расходов.
[1] О недопустимости произвольного вмешательства в частные дела см.напр.: ст.ст. 1, 421 ГК РФ, Постановления Конституционного Суда РФ от 06.06.2000г. N 9-П, от 21.04.2003 N 6-П.
[2] О том, как нынешнее отношение судов к теме судебных расходов влияет на загруженность и авторитет суда – рассказывал ранее.
[3] Плох тот юрист, на которого не жалуются оппоненты, а в нашей системе оппонентом нередко становится сам суд. В частности, за мои успехи в ФАС СЗО судьи жаловались арбитражному управляющему, интересы которого я представлял. Так что своеобразная «месть» в такого рода случаях вполне возможна.
Последнее редактирование:
