Полуночное и пятничное.
Часть 1. Людочка.
"Давно я к родным на кладбище не ходила", - подумала Люда. - "Непорядок, надо сходить".
Вдруг её накрыло. Вспомнились дедушки с бабушками, дядья с тётками... Захотелось назад в детство. Напялив белое платьице и нацепив бантик, Люда стала собираться.
"Дерево разрослось, надо ветки обпилить. А то и вовсе срубить", - сказала она, вынула из шкафа пилу с топором и засунула их в рюкзак.
"А у деда, наверное, опять калитку снегом занесло, надоело уже через ограду перелезать", - появилась следующая мысль, и к инструментам в рюкзаке добавилась складная лопатка.
...Пилить пришлось много, стало жарко, Люда сбросила куртку, оставшись только в платьице. Убирать инструменты было рано - надо было прибраться на нескольких могилах, и уже в сумерках она зашагала по кладбищу быстро, размашисто, стараясь закончить все дела до того, как совсем стемнеет и кладбище запрут. Быть запертой на кладбище второй раз вовсе не хотелось.
Навстречу шла бабка. Древняя, согнувшаяся под прямым углом, она еле шла. Увидев Люду, бабка застыла и стала мелко-мелко креститься.
- Давай поиграем? - дебильным голосом, каким взрослые тётки изображают детские голоса по радио и в песенках, сказала Люда.
Бабка молчала.
- Молись и кайся, молись и кайся! - продолжила Люда тем же голосом. - Муйтик.
Бабка начала молиться и рассказывать о том, как семьдесят лет назад изменила мужу с его другом.
- Ну вот, старый, скоро и свидимся - прошептала бабка, - смерть моя пришла...
- А ты, старая, думала, что я буду в черном балахоне и с косой? - сказала Люда, стоя в белом платьице, с бантиком на голове и топором, пилой и лопаткой в руках.
Бабка вышла из ступора и побежала. Она бежала, как бегала в молодости, сдавая нормы ГТО. Бежала на скорости, которой позавидовал бы чемпион мира по бегу, высоко вскидывая колени. При этом бабка издавала ультразвук, от которого замертво падали птицы.
Люда вздохнула, пожала плечами и пошла дальше - дела надо было закончить до темноты.
Часть 2. Заказ.
Заказ был обыденным и не предвещал никаких проблем для Михалыча: один коммерс посчитал себя умнее своих компаньонов и решил банально «скрысятничать» деньги из общего бизнеса, а сам бизнес слить через банкротство. Схема была обкатана до мелочей и «кинутые» компаньоны узнали бы об этом в последнюю очередь.
Михалыч был известным в узких кругах специалистом, но старался быть не публичным человеком, поэтому не привлекал к себе лишнего внимания и получал заказы от проверенных источников. Дело свое выполнял точно и аккуратно и заказчики всегда были довольными и щедрыми.
Так было и в этот раз. Мысли о скором возвращении домой к горящему камину и увесистый конверт с авансом в кармане согревали Михалыча в зимний вечер даже лучше чем обогреватель в автомобиле. Труп коммерса в этот момент наоборот медленно остывал в багажнике…
- Ну вот осталось пять минут до кладбища и будем на месте… - сказал вслух Михалыч, как-будто эта информация была интересна его пассажиру.
… Копать пришлось долго – земля уже сильно промерзла и неохотно обнажала свое нутро для последнего приюта. За усердной работой Михалыч не заметил как наступили сумерки, а потом и вовсе стемнело. Он много чего еще не заметил и не услышал.
- Давай поиграем? - дебильным голосом, каким взрослые тётки изображают детские голоса по радио и в песенках, сказал кто-то в ночи за его спиной…
Как стая ледяных птиц крик вырвался из самого сердца Михалыча и пройдя через горло и распахнутый рот застыл в ледяной тишине… Заснеженные сосны резко качнулись и легли набок и в нахлынувшей на глаза темной пелене Михалыч на мгновенье увидел девочку в белом платье, с косичками и пилой в руках. «Зачем ей пила?»… Тьма наступила окончательно.
… Снег поскрипывал на утреннем морозце под ногами сторожа, когда он обходил кладбище в конце ночной смены. В дальнем углу погоста, где могилы уже порядком заросли молодыми кустарниками, сторож заметил свежевыкопанную могилу. Подойдя ближе он обнаружил два тела.
«Надо скорее все прибрать здесь пока не появились первые посетители», - подумал сторож, закапывая трупы в кем-то заботливо вырытой могиле.
… Через полчаса закидав снегом неприметный холм и заметя ветками следы потревоженного места, сторож спокойно шел к административному зданию…
Только одна мысль не давала ему покоя: «Почему ЭТО происходит каждый год и именно в его смену… и ЧТО за ужас застыл на лице одного из мертвецов?».
Сторожа, изрядно "подогревшись", иногда рассказывали байку о Людочке-в-белом... но это была всего лишь байка.
(с) Ludmila и Jason Voorhees, 2016