Любая конечная экономическая цель так называемых прав аренды именно возможность вступить в договор аренды при приобретении такого права. Поэтому более правильно называть это не правом аренды, а правом на вступление в договор аренды (что кстати косвенно подтверждается известными нашему законодательству многочисленными аукционами на право заключения договора аренды).
Так, например, если я беру право аренды в залог, то гарантией в данном случае служит возможность (моя, либо третьего лица, при реализации мной залога) вступить в такой договор и получить выгоду от этого. Если такое право вносится в уставный капитал, то опять же его ценность измеряется оценщиком исходя из выгоды от такой возможности.
Что касается согласия арендодателя, оно не требуется, например, при уступке права аренды при продаже недвижимости, находящейся на арендуемой земле.
Ценность же такого права вступления в аренду практически всегда обусловлена некой исключительностью, труднодоступностью вступить в такой договор на рынке, такие договора как правила представляют особые условия (сроки аренды, фактическую невозможность изъять объект аренды, нерыночность ставок аренды )которые превращают договор аренды в квазисобственность, именно поэтому законодатель и предусматривает включение таких прав в конкурсную массу, в уставный капитал и т.п.
То, что сделано это неуклюже и не совсем по теории, то это советский пережиток отсутствия права собственности и замены его правом бессрочного пользования, пожизненного наследуемого владения и т.п.
В других системах права также известны похожие расщепления права собственности (наиболее органично они используются в англо-саксонской системе права), но в силу длительности их существования, теоретическая база подведена под ними более основательно, что позволяет при применении этих институтов на практике избегать таких ляпов как право аренды.